Глава двенадцатая 

Робби 

— Посмотрите-ка на меня! — воскликнула Рита. 

Она лежала на снегу и, двигая ногами и руками, изображала ангела. 

— Ты промокнешь и замерзнешь до конца прогулки, если будешь делать так много ангелов, — заметила Мэрилин. 

Рита осторожно встала и внимательно осмотрела свой силуэт, отпечатавшийся на снегу: 

— Пока что этот самый лучший, — сказала она довольно. 

— Она не может не воспользоваться любым новым участком ровного снега, — сказала по-взрослому Сюзанна. — Я тоже раньше такая была. 

Девочки шли по лесной тропинке. После школы они заехали с мамой к тете Грэм. Они упросили маму разрешить им пойти пешком через лес, а не ехать с ней на машине. Выпавший снег превратил лес в зимнюю чудесную страну.  

Мэрилин, смахнув снег со своего камня для размышлений, присела на холодную поверхность. «Что происходит? — думала она про себя. — Трудно поверить, что сейчас середина января, и со дня смерти Майкла не прошло еще и года, а все выглядят такими довольными. Как такое может быть? Наверное, именно это имеют в виду люди, когда говорят, что время лечит. И все равно я иногда думаю, действительно ли когда-нибудь уйдет эта боль…». 

—Ай! — взвизгнула вдруг Мэрилин, забыв о своих мыслях, когда на нее обрушился душ из сухого снега.  

Девочки захихикали. По сверкающим глазам Твайлы Мэрилин поняла, кто был виновницей. 

— Проснись, мечтательница, а то примерзнешь к камню, — сказала Твайла.  

— Как ты можешь просто сидеть здесь, когда вокруг такая красота? — спросила Сюзанна. — Я думала, что здесь было красиво летом, но посмотри на лес сейчас! Все такое бело-голубое. Деревья темные, а из-под снега выглядывают коричневые папоротники. И как жаль, что тетя Грэм не может выйти посмотреть на все это.  

— Мне холодно, — сказала, хныча, Рита, — и начинает темнеть. Давайте пойдем домой.  

Замерзшая Мэрилин соскочила с ледяного камня, взяла за руку свою младшую сестру, и они пошли по тропинке заснеженного леса к манящим огням своего дома.  

После ужина вся семья собралась в гостиной на семейную молитву. Они читали 2 Книгу Царств. Папа начал с повторения того, что они читали прошлым вечером.  

— Итак, Давид осознал, что совершил большой грех против Господа, убив мужа Вирсавии, чтобы взять ее в жены. А теперь давайте по очереди прочитаем оставшуюся часть 12 главы. Мэрилин, начинай.  

Когда они начали читать, Мэрилин охватило странное чувство. Она знала, как закончится глава, и у нее быстрее забилось сердце. На 23 стихе пришла очередь Сюзанны. Обычно она читала с частыми остановками, но в этом тексте были простые слова, и она с легкостью его прочла.  

— Я знаю, папа, я помню, — Сюзанна с воодушевлением взглянула на отца. — Это слова, которые сказал брат Дон: «Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне». Помните? Мы можем пойти к Майклу… 

Мама глубоко вдохнула и заслонилась рукой. Мэрилин знала, о чем она думает. Воспоминания по-прежнему доставляли ей боль. 

У нее самой сдавило в горле, когда она вспомнила день похорон, — последний взгляд на маленькое личико Майкла, маленький гробик, опускавшийся в яму, темную полоску земли, — как шрам на зеленой траве, а теперь — гладкий серый камень с выгравированными птицами и ягненком, на котором просто написано «Майкл Алекс Хаммонд». 

Твайла встала и подала маме салфетку. Голос папы дрожал, когда он закончил читать главу. Затем он помолился: 

— Отец наш, мы благодарим Тебя за Твое утешение и обетования. Мы верим, что Ты все делаешь во благо.  

Слушая его глубокий искренний голос, Мэрилин почувствовала облегчение.  

Вечером, лежа в постели, она размышляла о горе: «Почему спустя столько времени по-прежнему все еще так больно? Возможно, это как травма. Тебе кажется, что уже все зажило, пока случайно не ударишься этим местом. А потом оно будет какое-то время сильно болеть. Но с каждым разом все меньше. Однако интересно: оно когда-нибудь заживет полностью?» 

Через несколько дней после школы мама высадила Марки и Мэрилин возле дома Грэмов. Марки жил у них, пока тетя Бесс и дядя Лорен были в отъезде. Когда Марки узнал, что Мэрилин едет помогать тете Грэм, то твердо заявил: 

— Я тоже поеду. Я работаю. Я пою. 

Раньше он несколько раз ездил туда с девочками, но это было давно. Мэрилин вздохнула. Никогда нельзя предугадать, чего ожидать от Марки, да и от тети Грэм.  

Тетя Грэм встретила их у входа на кухню. Иногда она передвигалась по кухне с помощью ходунков. Мэрилин всегда пугалась из-за этого. Тетя Грэм была высокой женщиной и когда она приближалась, казалось, что она нависает над Мэрилин, из-за чего та чувствовала себя маленькой и ничтожной. 

— Здрасте, — сказала тетя резко. — Итак, вы сегодня вдвоем. Готовы к работе? Я хочу, чтобы вы вычистили эти шкафчики. Боб рассыпал коробку кукурузных хлопьев и насорил, и… 

— Я помогу, — сказал Марки. — И я пою. 

— Поешь? — удивилась тетя Грэм. 

Она вздохнула: 

— Ну что ж, я бы немного послушала пение. Я ужасно устала сидеть взаперти в этом доме. Мне надоело возиться с образцами, когда я не могу достать новые. Если вы, придя однажды сюда, увидите, что я совсем лишилась ума, знайте, что это произошло из-за того, что я не могу смириться с тем, что я инвалид-диабетик, одноногая и бесполезная. 

— Я помогу, и я пою, — повторил Марки. 

— Ну и хорошо, — раздраженно сказала тетя Грэм. — Я перестану ворчать, а ты можешь поработать. В кладовке есть маленькая щетка. Ею можно смести те хлопья. Я буду в гостиной. 

Марки начал убирать ящик с приборами, пока Мэрилин чистила полку с рассыпавшимися хлопьями. Когда она закончила, то перешла к другим полкам. Как обычно, Марки начал петь, а Мэрилин подхватила. Они перепели все старые любимые гимны. Марки пел сопрано, а Мэрилин альтом. Иногда они ошибались и вместе смеялись. 

Закончив уборку в шкафчиках, они вошли в гостиную. 

— Итак, вы закончили, — сказала тетя Грэм. — Мне понравилось служение ободрения. 

Она с минуту помолчала. 

Мэрилин не была уверена, всерьез она или иронизирует. 

Тетя Грэм вздохнула и продолжила: 

— Иногда, слушая, как поет Марки, трудно остаться гуманистом. Гуманист считает, что человек должен делать вклад в общество, чтобы быть его частью. Согласно с этим Марки никогда не должен был родиться. А я, какой вклад я делаю в общество? Марки со своим пением использует свои таланты лучше, чем я! 

Марки выглядел смущенным, а Мэрилин было неловко. Что она могла сказать? 

Тетя Грэм беспокойно заерзала в кресле: 

— Если Бог и есть, то я уверена, что Он справедливый. Очевидно, я по справедливости стала инвалидом, так как не хотела иметь ребенка-инвалида.  

В ее голосе так сильно слышалось сокрушение, что Мэрилин порывисто подалась вперед: 

— Но, тетя Грэм, Бог также милосердный. Он простит вас, если вы Его об этом попросите.  

— «Придите, грешники, бедные и нуждающиеся…» Да, я слышала, как вы это пели. Моя бабушка это тоже пела. Но я не готова согласиться с таким представлением о грехе.  

Тетя Грэм вздохнула: 

— Ну что ж, я слышала, как подъехал твой папа. Вам, ребята, лучше идти. Спасибо за пение и за работу. У меня есть, о чем подумать, хочу я этого или нет. 

В пятницу вечером мама забрала девочек из школы: 

— Сегодня звонила тетя Джулия, — сказала мама. — Она говорит, что сегодня днем тетя Везерби упала на ступеньках крыльца и сломала бедро. Сейчас она в больнице в Гринвилле.  

— Это очень плохо, — опечалилась Твайла. — Мне нравится тетя Везерби, особенно с тех пор, как она ходит в церковь, и мы с ней ближе познакомились. Она нам как бабушка. 

— А как же Робби и Консуэла? — спросила Мэрилин. — Она одна заботилась о них, не считая тех случаев, когда Сью приезжала ей помогать со стиркой. Сью там была, когда это случилось, мама? 

— Нет. Она там была вчера. А сегодня никого не было с тетей Везерби. Соседка увидела, что она лежит на улице, и вызвала скорую помощь. Ей было холодно, и она очень страдала. 

— Дети сидят одни дома? — с ужасом спросила Рита. 

— Нет, бригада скорой помощи сообщила о детях в полицейский участок. Социальная служба приехала и забрала их, — ответила мама. 

— Социальная служба! — воскликнула Сюзанна. — Разве это не они раздают детей под опеку? 

— Да, они обязаны позаботиться, чтобы дети были присмотрены, пока их родители не в состоянии или не собираются этим заниматься, — согласилась мама. 

Сюзанна радостно подпрыгнула на переднем сидении: 

— А что, я так и знала, что Бог что-то придумает, чтобы у нас был ребенок! Думаю, что Он хочет дать нам Робби, если тетя Везерби не сможет о нем заботиться. 

Мама взглянула на Сюзанну: 

— Сюзанна, — резко спросила она, — ты же ведь не молилась, чтобы с тетей Везерби произошло что-то плохое, чтобы она не могла продолжать воспитывать Робби, правда? 

Сюзанна взволновалась: 

— Я действительно хотела, чтобы у нас был ребенок, но я не настолько злая, чтобы желать тете Везерби сломать бедро. Она добрая, но ты же знаешь, что она все равно довольно пожилая, чтобы ухаживать за малышом. 

Когда они приехали и зашли в дом, девочки продолжали говорить о случившемся с тетей Везерби.  

— Я рада, что папа с мамой снова внесли нашу семью в список готовых взять под опеку ребенка, — заявила Сюзанна. — Я просто уверена, что нам дадут Робби. 

— Но, возможно, сын тети Везерби вернется за своими детьми, — предположила Твайла. — Или мать детей.  

— Их отец служит где-то в армии, а их мать повторно вышла замуж в Мексике, — сказала Мэрилин. — И вряд ли кто-то из них заберет детей. Сью сказала, что тетя Везерби никогда не получала известий ни от одного из них. Но даже если нам дадут Робби, то что будет с Консуэлой? Родители зарегистрировались только на детей дошкольного возраста, а Консуэла во втором классе.  

— Ну и что, если даже мы получим только Робби, я буду тоже довольна, — сказала Сюзанна. 

— Как ты думаешь, как к этому отнесется мама? — спросила Мэрилин Твайла. — И где она вообще? 

— Мама пылесосит детскую комнату, — сообщила Рита, заходя из коридора.  

Девочки, переглянувшись, радостно улыбнулись. 

В 7:30 вечера зазвонил телефон, и мама взяла трубку. Девочки увидели, как она побледнела… потом порозовела.  

— О, да! Да, конечно. Безусловно! — и она понесла беспроводный телефон в гараж, где работал папа. 

— Я так и знала! — ликовала Сюзанна. — Они хотят, чтобы мы взяли Робби. 

— Почему ты возомнила, что так много знаешь? — отрезала Твайла. 

У нее было напряженное лицо. Мэрилин вдруг стало очень больно в душе при мысли, какими они будут разочарованными, если им не дадут Робби. 

Когда папа и мама вернулись из гаража, они улыбались. Папа сказал: 

— Вы хотите себе на какое-то время маленького братика? Социальная служба говорит, что Робби нужна семья на неопределенный период времени, и нас выбрали для этой цели. Что вы скажете, девочки? 

— Прекрасно! Чудесно! — закричала Сюзанна. — Уже как раз пора. 

— Когда он приедет? — спросила Мэрилин. 

— Завтра утром, — ответил папа. 

— А как же Консуэла? — поинтересовалась Рита.  

— Здесь мы допустили ошибку, — с сожалением сказал папа. — Мы как-то не подумали, что опека может понадобиться в ситуации братьев-сестер, и Консуэлу забирают в другую семью. Я не знаю, в какую. Очень плохо, что детям придется расстаться. 

— Я только надеюсь, что она попадет в хорошую семью, — сказала мама. 

— Будем теперь за это молиться, — деловито предложила Сюзанна. 

Девочки были так рады, что в тот вечер не могли долго уснуть. Мэрилин догадывалась, что папе с мамой тоже трудно будет уснуть, потому что из их спальни доносился тихий гомон их голосов до глубокой ночи.  

Когда на следующее утро к ним подъехала голубая машина, вся семья собралась в гостиной.  

— Девочки, — напряженно сказала Мэрилин, — он нас не знает, поэтому давайте не будем пугать его и пытаться взять на руки все одновременно. 

— Мне будет достаточно просто посмотреть на него, — ответила Сюзанна. — Но не думай, что ты сможешь больше всех держать его, потому что ты старше всех! 

К двери подошла опрятная женщина с Робби на руках, одетым в теплый зеленый зимний комбинезон. Папа пригласил ее войти. Она сняла с Робби комбинезон и взяла его на руки, чтобы он видел всю семью.  

— Ему пятнадцать месяцев, и он тянется ко всему, — сказала тетя Гантер. — Поэтому убедитесь, пожалуйста, что все чистящие и моющие средства закрыты на замок или находятся в недосягаемом для ребенка месте. Все лестницы нужно будет закрыть. Я вижу, что розетки у вас уже закрыты. Внимательно прочитайте руководство, которое мы вам даем, чтобы освежить в памяти информацию. Ваши девочки помогут вам присматривать за ним, но за детками его возраста нужно очень хорошо следить. Если у вас будут какие-то вопросы, позвоните по номеру телефона в папке, которую я вам оставляю. 

Мама расспросила о здоровье Робби, его зубках, прививках и привычках, связанных со сном. Все это время Робби смотрел на них своими большими карими глазами. Кожа у него была кремового цвета, светлее, чем у Консуэлы, а волосы — почти черными. 

Женщина рассмеялась, глядя на папу: 

— Он вполне мог бы быть вашим сыном. У вас цвет кожи и волос так похожи.  

Вдруг Робби протянул ручки к Мэрилин и захныкал: 

— С-с-с-с! 

— Думаю, он принимает тебя за Сью, — сказала мама. — Она там часто бывала. 

Тетя Гантер подала Робби Мэрилин, которая охотно взяла его на руки. Она поверить не могла, что ей первой удалось подержать его. Мама была довольна. 

— Хорошо, что он тянется к нам, — сказала она. 

Девочки собрались вокруг Мэрилин и Робби, пока мама и папа обсуждали с тетей Гантер последние детали, связанные с пребыванием у них Робби. Папа пошел к ее машине и вернулся с большой коробкой одежды Робби. Через минуту тетя Гантер уехала, оставив маленького Робби заботам семьи Хаммондов. 

Это была прекрасная суббота. Уборка еле-еле продвигалась вперед. Девочки только начинали подметать пол, вытирать пыль на книжной полке или мыть раковину, как тут же бросали веник, тряпку или губку и бежали в гостиную смотреть, что делает Робби. Они ждали своей очереди подержать его. И папа очень часто заходил в дом посмотреть, как они справляются. 

Робби был дружелюбным малышом, и ему нравилось их внимание. Наконец мама предложила поставить его на пол, чтобы он мог самостоятельно обследовать дом. Вскоре они поняли, что имела в виду тетя Гантер, говоря, что он тянется ко всему. 

— Поскольку у нас давно уже не было в семье ребенка этого возраста, то я уже и забыла, как это, — радостно сказала мама. — Мы поднимем наверх некоторые вещи, а остальные ему придется научиться просто не трогать.  

Они разложили его одежду и памперсы по ящикам и достали все детские принадлежности, которые раньше попрятали. Детские игрушки, которые мама хранила в кладовке, достали и положили в корзину на полу. Все постельное белье и покрывало для детской кроватки перестирали и высушили. 

Днем мама укачивала Робби в кресле-качалке, пока он наконец не уснул. Она уложила его в кроватку и укрыла. Он спал, как маленький ангел.  

— Наконец-то у нас в этой кроватке лежит малыш! — восхищенно прошептала Сюзанна.  

— Выглядит чудесно, — сияла от удовольствия Рита. 

— Мне эта комната очень долго не нравилась, — тихо сказала Твайла. — Но теперь, я думаю, она будет самой красивой комнатой во всем доме. 

Мама, прикрыв дверь, рассмеялась: 

— Вы так будете думать до тех пор, пока однажды он не начнет кричать изо всех сил. Он непременно будет плакать и капризничать, ведь он совершенно обычный малыш, и мы этому рады. Но я понимаю, о чем вы говорите, — прибавила она серьезно. — Раньше мы в этой комнате думали о смерти. А теперь будем думать о жизни! 

Всю оставшуюся часть дня семья удивлялась. Наконец у них есть маленький мальчик. Это отражалось на лице каждого члена семьи. Они все были преисполнены смеха, пения и восторга. Мэрилин заметила в глазах мамы свет, которого не видела у нее долгое время. Когда папа перед ужином подхватил Робби и посадил его на детский стульчик, то к горлу Мэрилин подкатил комок. Она вспомнила, как он это раньше делал с Ритой, а та пищала от радости. 

Но в глубине души они все знали, что пребывание Робби у них — временное. 

В тот вечер перед тем, как все легли спать, Твайла расчесывала свои длинные темные волосы перед зеркалом. Вдруг она повернулась к Мэрилин: 

— Как там говорится в той поговорке, которую нам когда-то сказала мама о Майкле? «Лучше любить…»? 

— «Лучше любить и потерять, чем не любить совсем», — процитировала Мэрилин.  

— Лучше любить и потерять, чем не любить совсем, — повторила Твайла. — Мы запомним это, Мэрилин. И я действительно так считаю, а ты? 

Мэрилин помолчала минуту, задумчиво взбивая свою подушку: 

— Да, я тоже, Твайла. С тех пор, как умер Майкл, мы знаем, что это правда. Да, я так считаю. 

— Тогда я собираюсь любить Робби со всей силой, на которую способна, — решила Твайла. 

Мэрилин улыбнулась сестре и взяла свою Библию: 

— Я тоже, — твердо сказала она. 

Из книги «In Memory of Michael» 
Напечатано с разрешения издательства 
«Christian Light Publications, Inc.» 
Перевод Валерии Шпаченко