Глава девятая 

Близнецы и тропинка 

Однажды ближе к вечеру Мэрилин, Твайла и Сюзанна мыли красную свеклу, а Рита сидела под ближайшим кленом и наблюдала за ними. Они то и дело брызгали на нее водой из садового шланга, а та звонко вскрикивала. Был очень жаркий августовский день. И, перемывая овощи для покупателей, девочки с удовольствием брызгались водой. 

Потом по газону к ним подошел папа: 

— Смотрите, кого я нашел возле дороги, возвращаясь домой, — сказал он и положил Рите на колени маленький комочек. 

Она удивленно потрогала маленькое существо, свернувшееся бубликом. 

— Ой, это маленький котенок! — воскликнула она. — А почему он был возле дороги, папа? 

— Не знаю. Он был возле водостока на пустынном участке дороги около болота Бедфорд Марш. Я медленно ехал на машине, стараясь увидеть голубых цапель, а вместо них заметил этого котенка. Я уже проехал далеко вперед, но потом все-таки вернулся и забрал его. Вряд ли он кому-то нужен. 

— И ты очень хорошо сделал! — восхитилась Сюзанна. 

— Он нужен мне, — сказала Рита. — Он, наверно, потерялся и ему плохо без своей мамы.  

Папа улыбнулся: 

— Я так и подумал, что ты захочешь взять его себе. О нем нужно как следует позаботиться, чтобы он окреп, но как только он несколько дней полноценно поест, то все будет хорошо. 

— Давайте разогреем ему немного молока, — предложила Твайла. — Котенку нужно именно это. 

— И сделаем ему кроватку, — сказала Сюзанна. — И дадим ему имя, — прибавила Мэрилин со смехом. 

Папа и девочки зашли в дом. Мама терпеливо придержала ужин, пока котенок попил немного молочка.  

— После ужина можно покормить его из пипетки, — предложила мама. — Посадите его в эту маленькую коробочку, помойте руки и садитесь кушать. 

За ужином, пока все общались, Рита молчала. Вдруг она сказала: 

— Пэтти! Пэтти! Котенка назовем Пэтти! 

— Интересное имя для котенка, — заметила Сюзанна.  

— Тише. Думаю, что котятам все равно, как их называют, — сказал папа. 

Итак, котенка назвали Пэтти. Вечером, когда Рита неохотно посадила котенка в коробку, Мэрилин подумала про себя: «Если он выживет, у Риты, неделями оплакивавшей Иону, все будет хорошо. Нам не надо такое снова. Кажется, у нее смешалась смерть Майкла и Ионы». 

Несколько последующих дней Риту почти не видели без котенка на руках. Вскоре он превратился в черно-белый пуховый комочек.  

— Это будет самый красивый кот в округе, — однажды вечером заметил папа. 

Риту это задело: 

— Кот? — воскликнула она. — Но это же маленькая кошечка. Ее зовут Пэтти. Это должна быть девочка. 

Папа задумчиво нахмурился: 

— Однако это не девочка, Рита. Я забыл тебе сказать. Но, как я уже раньше говорил, котятам все равно, какую кличку им дают. 

— Но мне не все равно. Что же мне теперь делать? — заплакала Рита. 

Мэрилин постаралась отнестись к слезам своей младшей сестрички без улыбки. Она не знала, почему они все вдруг решили, что это девочка, и ее имя должно подходить кошке.  

— Назови его Патрик, — сказала она. — Это очень похожее имя. 

С сомневающимся видом Рита стала на колени. Котенок играл под журнальным столиком на другом конце комнаты.  

— Ко мне, Патрик. Ко мне, Патрик, — заворковала она. 

Котенок вприпрыжку подбежал к ней, прыгнул на руки, а потом устроился у нее на плечах, как воротник вокруг шеи. На лице девочки сияла довольная улыбка.  

— Думаю, это имя ему тоже нравится, — признала она довольно.  

Папа улыбнулся: 

— Как я и говорил, котятам все равно, как их назовут. 

Через несколько дней Мэрилин спросила своих сестер: 

— Вы заметили, что Рита стала радостнее, когда у нее появился котенок? 

— И мне тоже радостнее, — подхватила Твайла. — Я боялась, что она возьмет себе в питомцы еще одну курицу. Это было бы невыносимо! 

Близнецам уже исполнилось три недели, и Мэрилин несколько раз успела у них побывать. Младшие девочки были в восторге от малышей. О несправедливости больше не было ни слова. Сюзанна высказала свои чувства, а потом приняла все, как есть. Твайла и Рита обычно принимали обстоятельства такими, какими они были. 

Но Мэрилин это все еще беспокоило. Она всем сердцем хотела радоваться с остальными за прекрасных малышей, но каждый раз, когда брала их на руки, чтобы понянчить, чувствовала себя немного обиженной. И из-за этого она переживала.  

Однажды вечером мама спросила: 

— Папа, ты не против, если мы с Мэрилин поедем и понянчим малышей Джулии? Они вечерами такие беспокойные, и она надолго не может их успокоить. Приезжала бабушка, но для нее это слишком трудно. Джерри и Джулия уже слишком устали. Джулия говорит, что они не могут успокоиться до полуночи. 

Папа стал задумчивым: 

— Вы уверены, что готовы к этому? — тихо спросил он. 

— Думаю, да, — ответила мама. — А когда есть нужда, то мы не должны думать о себе. 

Вскоре мама и Мэрилин были у дяди Джерри, и каждая сидела в кресле-качалке с беспокойным малышом на руках. Тетя Джулия и дядя Джерри уложили Рики спать и пошли погулять. Они вернулись отдохнувшими и радостными.  

— Мы хорошенько развеялись, — сказал дядя Джерри. — Мы так вам благодарны за то, что вы нам помогли. 

После того как малышей накормили, тетя Джулия и дядя Джерри пошли отдыхать, оставив маму и Мэрилин одних с близнецами. Держа Джастина, Мэрилин смотрела на его большие голубые глазки, гладкие пухлые щечки и розовые губки. Казалось, что он совершенно лысый, но такое впечатление было из-за того, что у него были белые волосики, как у тети Джулии.  

Мама укачивала Дженис. Она была такого же роста, как Джастин, но с большими карими глазами и копной почти черных волос. Она была похожа на индианочку. Мэрилин подумала, что было бы еще лучше, если бы малыши были похожи друг на друга.  

Мама и Мэрилин укачали их, переодели, а в 10 часов вечера покормили из бутылочек и подержали вертикально, чтобы они срыгнули. Но малыши все равно были беспокойными. Однако, когда они запели «О, Иисус, веди мой челн», как мама пела для всех своих детей, близнецы успокоились. 

Мэрилин прижалась щекой к мягкому пушку на головке Джастина. Он был таким мягким и теплым, и от него так приятно пахло детским кремом. Вдруг ее охватило непреодолимое желание: «Если бы только Джастин был моим родным младшим братиком, а не двоюродным», — подумала она. Слезы навернулись ей на глаза, и она ощутила в горле хорошо знакомый болезненный ком. «Я не должна плакать и ранить маму. И быть такой эгоистичной», — резко одернула она себя. 

Но все же расплакалась. Она поспешно вытерла слезы уголком одеяла Джастина, стараясь подавить душившие ее рыдания, но они все равно нахлынули. Она ничего не могла с этим поделать. Потом немного успокоилась и украдкой взглянула на маму. Мама сама вытирала слезы одеялом Дженис! 

Она встала и положила Дженис в ее кроватку. Потом взяла Джастина из рук Мэрилин и осторожно положила его в его кроватку. Они подвинули обе кроватки по коридору ближе к дверям спальни их родителей.  

— Идем, Мэрилин, — тихо сказала мама. — Давай посидим на веранде на качелях перед тем, как ехать домой.  

На старых качелях было приятно и спокойно. Мэрилин вспомнила, как много они здесь проводили времени с двоюродными братьями и сестрами и как им было хорошо. Они сидели и молча слегка раскачивались.  

Через некоторое время мама спросила:  

— Мэрилин, ты борешься с чувством несправедливости, что у дяди Джерри и тети Джулии есть близнецы, а у нас нет ни одного малыша? 

— Но мама, это звучит так ужасно, так эгоистично, — ответила Мэрилин. 

— Возможно, но мы все люди, иногда и правда в голову приходят ужасные эгоистичные мысли. Нехорошо лелеять эти мысли. Иногда нам нужно посмотреть прямо в лицо тому, что нас беспокоит. Именно поэтому я и решила приехать сюда сегодня вечером, помимо того, чтобы помочь дяде Джерри. Ты можешь полюбить малыша Джастина, Мэрилин? 

— Ой, я его уже полюбила. Он такой милый. Но мне просто больно, вот и все. 

Мама сжала руку Мэрилин: 

— Я понимаю. И чувствую то же самое. И мне также больно за тебя. Оплакивать нашу потерю нормально, но надо научиться сохранять здравый взгляд на жизнь, и не позволять горю окрашивать нашу жизнь в черный цвет. 

— Как Нэнси Грэм? 

— Именно, — согласилась мама. — И из-за этого она несчастна. А теперь нам пора ехать домой, пока не проснулся папа и не начал беспокоиться за нас. 

«Смотреть своим переживаниям в лицо — помогает, — думала Мэрилин, готовясь ко сну. — Я, конечно, лучше отношусь к близнецам, чем до того, как мы съездили их понянчить». 

Через несколько вечеров семья Мэрилин собралась на пикник на окраине леса, неподалеку от того места, где начиналась их тропинка через лес. Папа расчистил место для стола. И пообещал маме до окончания лета обустроить место для костра, чтобы им не приходилось тащить так далеко их старый ржавый гриль. 

Вдруг из леса на тропинку вышел какой-то мужчина.  

Мама ахнула. Мэрилин узнала в нем дядю Грэма.  

— Здравствуйте, сосед, — сердечно сказал папа. — Вы услышали запах нашего ужина? У нас еще остался гамбургер. Угощайтесь. 

— Нет, нет. Мне неловко, что я так неожиданно вторгся на ваш пикник. Но я не удержался, как только попал на эту тропинку. — Он замолчал, но глаза его радостно светились.  

Дядя Грэм раньше казался Мэрилин безразличным стариком, но сейчас он стоял перед ними восторженный, как ребенок.  

— Я сделал ту калитку в проволочном заборе после того, как мы поговорили с тобой в строительном магазине, чтобы твоим жене и девочкам было легче заходить, когда они будут навещать Нэнси. Я решил просто немного пройтись по тропинке и не смог остановиться. Она так замечательно расчищена, и эти указатели с названиями деревьев и растений… О, Алекс, если бы Нэнси могла это увидеть, я думаю, это бы ей очень помогло! Она почти сходит с ума, прикованная к дому. Когда я сделал веранду, это немного улучшило ситуацию, но она любит именно лес. — У него был такой вид, будто он готов встать на колени и умолять. 

— Что ж, это действительно интересно, — сказал папа. — Вы можете пользоваться нашим лесом сколько хотите, но как нам сюда доставить Нэнси? Тропинка неровная. У меня не было времени сделать ее лучше. Моим девочкам не трудно перепрыгивать через корни, камни, ямки и норки, но для инвалидной коляски это не годится.  

— Я заказал для нее электрическую инвалидную коляску, и на ней будет немного легче, но тропинка действительно должна быть ровнее. У меня есть друг, который даст мне сколько нужно песка и щебня из гравийного карьера на своем участке. В гравии есть глина, поэтому большинству людей он не нужен, зато он уляжется ровно и гладко. Друг предлагает и погрузчик. 

— Ура-а-а! — крикнула Сюзанна, хлопая в ладоши. — Какая получится замечательная велосипедная дорожка! Пусть он сделает, папа! 

От папиного взгляда она притихла, но глаза ее сияли надеждой. 

— Делайте так, как вам нравится, — сказал папа дяде Грэму. — Я помогу всем, чем смогу. Вы можете воспользоваться нашим садовым трактором и прицепом, чтобы завезти гравий в лес. У меня есть газонный каток, который можно тянуть трактором, чтобы трапинка получилась ровная и утрамбованная. 

— Я буду очень благодарен за него, — сказал дядя Грэм с широкой улыбкой. — Если привезу щебень сюда и начну с этой стороны, то смогу сделать Нэнси сюрприз. Если я буду приходить домой в четыре вместо пяти, то смогу работать над тропинкой по часу ежедневно, и она об этом не узнает. 

— А мы с девочками тоже сохраним это в тайне, — сказала мама, и в глазах ее отразилась радость всех остальных. — Я бы очень хотела посмотреть на нее, когда она впервые поедет по этой дорожке! 

— Я очень надеюсь, что вы там будете в этот момент, — твердо сказал дядя Грэм. — Она очень высоко ценит дружбу с вами и вашими дочерьми. У нее никогда особо не было друзей. Она всегда предпочитала людям растения, но, думаю, что она приобрела друзей, которые намного сильнее утешают и поддерживают ее, чем вся зелень, когда жизнь становится трудной. Я всегда ей это пытался объяснить, но она никогда меня не слушала. 

Теперь вместо Мэрилин к Грэмам днем иногда ходила мама. Казалось, тете Грэм всегда было неловко просить маму выполнять работы, но ей хотелось с ней общаться. Поэтому мама и ходила. Узнав о состоянии тети Грэм, некоторые сестры из церкви тоже периодически заходили к ней. Иногда она с радостью встречала их, а порой была холодной и отстраненной. Они никогда не знали, чего ожидать от нее. Мэрилин уже привыкла к особенностям характера тети Грэм, и ее это уже не так смущало, как поначалу, но сестры не знали, что и думать. Они восхищались тем, как с ней находили общий язык Хэммонды. 

Папа, мама и девочки ходили вместе с дядей Грэмом по тропинке. Они обсуждали, где необходимо еще поработать, чтобы она годилась для проезда на инвалидной коляске. Они восхищались деревянной калиткой, которая мягко качалась на петлях.  

— Это, конечно, не сравнить с ползанием под проволочной сеткой, — удовлетворенно сказала Сюзанна. — Я порвала платье и зацепилась волосами. Если вы заметили, в колючках остались волосы, там, где вы срезали проволоку. 

— Я заметил, но не знал, были это волосы или собачья шерсть, — с улыбкой пошутил дядя Грэм. 

После того, как соседи у калитки пожелали друг другу спокойной ночи, Хэммонды не спеша пошли обратно по тропинке. 

— Этот лес — такое милое и уютное место! — воскликнула Рита. 

— И в нем нет медведей! — добавила, улыбнувшись, Сюзанна.  

— Можно бы назвать его «Добрососедский лес», — предложила Твайла. — Разве это не так красиво? 

— Не совсем удачное выражение, — сказала Мэрилин. — Но эта тропинка, безусловно, очень приятная. А теперь мы покажем ее тете Грэм. Возможно, мы сможем повесить больше табличек после того, как она расскажет нам, как называются другие растения и деревья. 

— Как-то надо будет пригласить в гости всю семью Хэммондов и показать им всем наш лес, — с энтузиазмом сказал папа. 

— Есть в лесу что-то целительное, — тихо прибавила мама. — Но, как сказал дядя Грэм, люди важнее. Нам нужно и то, и другое. Делиться с друзьями, соседями и семьей своим лесом — это прекрасно. 

Через несколько дней к ним приехала тетя Джулия набрать на консервацию помидоров. Она оставила с близнецами бабушку, поэтому не могла быть долго. Перед тем, как уйти, она спросила маму: 

— Ты слышала, что тетя Везерби осталась присматривать за своими двумя внуками? Их мать-мексиканка поехала обратно в Мексику в надежде расторгнуть свой брак и выйти замуж за мексиканца, за которого хотели выдать замуж ее родители до того, как она встретила сына тети Энн Везерби. Ее сын не обращал внимания на детей и так часто оставлял их одних, что об этом сообщили в социальную службу. Как ты знаешь, Консуэла — ровесница Рики, а младшему ребенку всего девять месяцев. 

— Как тетя Везерби сможет заботиться о девятимесячном ребенке, если она сама еле ходит? — спросила мама. 

— Но она решительно настроена на это. Сью ездила к ней раз в неделю помогать со стиркой. Возможно, теперь ей придется ездить чаще. Консуэла любит приходить и общаться, так как я знаю испанский, но теперь, когда родились близнецы, у меня практически нет времени. Меня удручает эта ситуация.  

— Я хочу ее удочерить, но мама говорит, что она и так полностью занята мной и близнецами, — заговорил Рики. — И тетя Везерби все равно хочет, чтобы ее внуки остались с ней.  

— Нужно узнать, можем ли мы как-нибудь ей помочь, — задумчиво сказала мама. 

Помидоры погрузили, и тетя Джулия уехала. 

— Мама, а разве мы не хотели когда-нибудь взять приемных детей? — спросила Твайла. — Есть же много таких детей, как внуки тети Везерби? 

— Слишком много, — ответила мама. — И да, до того, как мы узнали, что должен родиться Майкл, нас одобрили как подходящих приемных родителей. Но мы отозвали свою заявку. 

— А разве мы не можем попросить снова нас записать? — спросила Мэрилин. 

Мама вздохнула: 

— Ну, мы с папой говорили об этом. Но приемные дети часто не задерживаются надолго в одной семье, и нам было бы очень больно полюбить такого ребенка, а потом расстаться с ним. 

— Почти, как если бы он умер, — кивнула понимающе Твайла. — Это было бы больно, конечно. Но, мама, ты как-то сказала, что лучше любить и потерять, чем никогда не любить. Разве это не относится и к приемным детям?  

— Я уверена, что, только размышляя таким образом, можно брать приемных детей, если, конечно, не делать это ради денег, — признала мама. 

— Должен же быть какой-то способ взять малыша, если какие-то родители в нашей округе, у которых он есть, не хотят, чтобы он у них был, — сказала Сюзанна. — Лично я буду об этом молиться. 

— Это хорошо, — тихо сказала мама. — Только не забудь попросить, чтобы все было по воле Божьей. 

Из книги «In Memory of Michael» 
Напечатано с разрешения издательства 
«Christian Light Publications, Inc.» 
Перевод Валерии Шпаченко