Глава пятая 

Погребение 

Ради мамы похороны в кругу семьи были назначены на следующий день, т. е. на воскресенье. Папа и мама не хотели обойти вниманием церковную семью, поэтому через церковную горячую линию разослали приглашение посетить их дом с семи до девяти вечера в субботу.  

Маленький гроб с Майклом стоял в большой родительской спальне. Мама сидела в удобном кресле возле двери. Мэрилин устроилась на краю кровати около мамы, а младшие девочки растерянно бродили вокруг. Папа встречал семьи, которые заходили в комнату. Выразив свою любовь и сострадание и посмотрев на крошечного малыша, люди выходили в гостиную, чтобы перед уходом пообщаться с другими семьями. 

Мэрилин была удивлена и одновременно утешена тем, как много людей им сочувствовали. Они не были знакомы с Майклом, но понимали, что он был ребенком, которого любили и с нетерпением ждали в семье Хэммондов. Сестры обнимали маму и плакали. Братья сочувственно жали папе руку. Мэрилин догадывалась, что они думают о своих детях и внуках. Некоторые из них вспоминали, как сами хоронили своих малышей. 

Приехали дядя Джерри, тетя Джулия и Рики и привезли с собой Консуэлу, маленькую мексиканскую девочку, которая когда-то украла вещи из их христианской школы. Она часто проводила с ними время, когда ее родители уставали от нее, а ее бабушка Моррис не имела возможности держать ее у себя. Сначала Рики ничего не говорил. Они с Консуэлой стояли рядом и серьезно смотрели на малыша. Мэрилин было интересно, о чем они думают.  

Консуэла повернулась к маме: 

— У меня тоже есть маленький братик, — сказала она. — Но маме он не нравится. Он слишком часто плачет. Его зовут Роберто.  

У мамы на лице отобразилась боль.  

Одна маленькая девочка вернулась обратно, когда ее семья уже попрощалась с младенцем. Она стояла на цыпочках, пытаясь заглянуть в гроб. Папа взял ее на руки, чтобы она посмотрела на Майкла. Она долго смотрела, а потом стала вырываться, желая стать на пол. Она ушла, но вскоре снова вернулась. Папа трижды поднимал ее посмотреть на Майкла. Ее поразил этот спящий младенец, на которого все приходили посмотреть, но никто не брал его на ручки и не обнимал.  

Мэрилин было жаль папу. Он любил своих дочерей. Они никогда в этом не сомневались. Но она знала, что отцы хотят иметь сыновей. Папа с удовольствием делал бы вместе с Майклом все, что отцы делают вместе с сыновьями. Вместо этого в крохотном самодельном гробике лежало неподвижное тельце. Он наклонился над ним, будто хотел сказать: «Это мой сын. Мой сын Майкл Алекс Хэммонд. По воле Божьей он умер, но это все равно мой сын, и я его люблю». 

В спальню зашли тетя Бесс, дядя Уилл и их сын Марки, который был умственно неполноценным. Марки долго смотрел на младенца, а потом повернулся к Мэрилин: 

— Не плачь, Мэрилин, — просто сказал он. — Мама сказала, что ваш малыш уже с Иисусом. 

До сих пор Мэрилин не плакала, но, услышав утешение своего двоюродного брата с синдромом дауна, почувствовала, как слезы навернулись ей на глаза, а горло сдавил комок. Марки, как всегда, улавливал духовные моменты, хотя в других сферах его мышление было ограничено. 

Наконец все люди разошлись, кроме тети Фейт, дяди Нейтана, Сью и ее старших сестер. Они прибрали в доме, а затем тоже ушли.  

Мэрилин невероятно устала. В голове у нее пульсировало, а ноги болели. Она не понимала, почему. Весь день она почти ничего не делала. Мама выглядела измученной, а Рита хныкала в той раздражающей манере, которая свидетельствовала, что ей давно пора ложиться спать.  

Папа перенес маленький гробик в холодное место в подвале. Вернувшись, он сказал: 

— Мы очень устали. Скорбь более утомительна, чем тяжелая работа. Мы почти не были одни целый день. Давайте соберемся в гостиной, вместе помолимся и будем ложиться спать. 

Папа каждую из них призвал довериться Богу и Его мудрости в решении забрать Майкла из этой жизни. Он объяснил, как будет проходить погребальное служение, и спросил, есть ли у девочек вопросы. Затем папа помолился, в молитве он горячо просил Бога укрепить его на предстоящий день. 

Мэрилин легла спать, чувствуя, что утешилась. 

На следующее утро, проснувшись, Мэрилин услышала, как на дубе под окном поет дрозд. Через восточное окно струился солнечный свет, отбрасывая косые теплые лучи на ее кровать. Какое-то мгновение она лежала в полном покое и удовлетворении, наслаждаясь началом чудесного весеннего дня. Затем она вспомнила — это был день, когда они будут хоронить маленького братика, которого они так долго ждали. Казалось, что на нее взвалился тяжелый груз. Она резко повернулась и уткнулась лицом в подушку, пытаясь спрятаться от осознания потери и боли. 

Позже до нее донесся голос Твайлы: 

— Мэрилин, пора вставать и одеваться. Папа сказал, что мы сегодня едем в церковь. Бабушка Хэммонд приедет, чтобы побыть с мамой, пока нас всех не будет дома. Я спросила, можно ли мне тоже остаться, но он не разрешил. Он сказал, что нам народ Божий нужен сейчас больше, чем когда-либо раньше. 

Мэрилин не удивило, что папа так считал. Он таким был. Она медленно оделась и пошла на кухню. Мэрилин достала хлопья, молоко и сок, пока Твайла накрывала на стол. 

Приехала бабушка, и они отправились на служение. Девочки сели рядом с тетей Джулией. Ее любящее присутствие поддерживало их во время этого трогательного служения. Брат Дон говорил о страданиях и смерти, присущих земной жизни, а потом о блаженстве на небесах. И хотя в церкви не было гроба, служение было траурное. Мэрилин заметила, что некоторые сестры плакали.  

Они уехали вскоре после служения. Некоторые сестры должны были привезти к ним домой обед, потому что все Хэммонды, кто мог, собирались быть у них дома. Большинство маминых родственников жили слишком далеко, чтобы приехать в такой короткий срок, но дядя Джеймс и тетя Данетта с детьми планировали приехать. Они жили всего в полутора часах езды. 

Мэрилин помогала на кухне, когда папа попросил ее открыть входную дверь. Там стоял Боб Грэм. Он держал вазу, в которой был огромный прекрасно составленный букет.  

— Это тебе, Мэрилин. Нэнси отправила меня за ним к флористу. Обычно ей нравятся не изысканные цветы, а те, которые она может сама вырастить или сорвать в дикой природе, но сейчас она захотела выразить свое соболезнование. И просит прощения за то, что так бесчувственно с тобой разговаривала. Она переживает, что ты больше не приедешь. 

Мэрилин стало неловко. 

— Мне не стоило так убегать, — призналась она. — Просто я была расстроена. Мне жаль. Я вернусь, когда больше не буду нужна маме. 

— Мы были бы очень благодарны, если бы ты приезжала. Папа сказал, что, возможно, твоя двоюродная сестра Сью сможет приезжать ненадолго, пока мама станет на ноги. 

Мэрилин согласно кивнула. Так будет лучше.  

Дядя Грэм смущенно переминался с ноги на ногу: 

— Я только хотел сказать, что очень вам сочувствую. У нас тоже была малышка, примерно 16 лет назад. Я назвал ее Нанетта. Она была чудесной малышкой, похожей на китаяночку. Врачи сказали, что у нее синдром дауна. У нее было слабое сердце, и она не могла нормально кушать. Девочка умерла через два месяца. Я думал, что не переживу это, но Нэнси была холодна и сказала, что это хорошо. Мол, она все равно была бы обузой, потому что была болезненной и отсталой. После этого Нэнси никогда особо не интересовалась детьми. Она думала лишь о деревьях, кустах, цветах и всем в таком роде. Я тоже люблю природу, но я бы лучше имел детей, — и он печально вздохнул.  

— Зайдите и посмотрите на Майкла, — мягко предложил папа. 

— Нет-нет, я не хочу вам мешать. Но примите, пожалуйста, мои соболезнования. 

Мэрилин стало жаль дядю Грэма. Правда, она не могла понять, почему ей стало жаль и тетю Грэм. Возможно, дяде Грэму было не просто с ней жить. Она была ожесточенной и несчастной женщиной, а теперь ей было отказано даже в радости наслаждаться природой. Мэрилин поняла, почему она поступала именно так. 

— Спасибо вам за цветы, — сказала Мэрилин. — Они такие красивые. 

Она занесла в дом букет из гладиолусов и папоротника и поставила его на тумбу в гостиной. Они привнесли в дом нотку радости.  

Семья собралась на обед. Немного позже, пока убирали со стола, желающие могли зайти в спальню и посмотреть на Майкла перед служением. 

Мэрилин села там, где сидела накануне вечером. Она увидела, как в комнату зашли ее двоюродные братья Джеф и Стив Хэммонды. Джеф был таким высоким и крепким, что Мэрилин иногда боялась его. В свои пятнадцать лет он неожиданно выглядел намного старше ее. Но потом, когда он отвернулся, Мэрилин увидела слезы в его карих глазах. Стив, которому было тринадцать, как ей, тоже вырос и больше не выглядел пухлым.  

Посмотрев на Майкла, он подошел к Мэрилин: 

— Мне так жаль, — отрывисто сказал он. — Я знаю, что вы очень ждали ребенка. И еще хуже, что это мальчик и все такое. Ну… я хотел сказать, что девочки — это тоже хорошо, но вам нужен был мальчик… и вот он умер. — Он с жалким видом стоял перед ней. 

Мэрилин захотелось даже утешить его, но он резко развернулся и вышел из комнаты.  

Бенджамин Мартин, двоюродный брат Мэрилин, который был всего на год старше ее, видел Майкла накануне вечером. Но он снова пришел. Прежде чем уйти, он с серьезным лицом повернулся к Мэрилин: 

— Ты знаешь, — сказал он, — я никогда раньше не задумывался, как важны для нас малыши. Иногда я сержусь на Джанет, Филиппа и Молли и отношусь к ним не так, как должен. Я никогда не думал, что они могли умереть, когда только родились, и мы никогда бы не узнали их. Я бы сейчас ужасно по ним скучал. Я… я… я просто никогда об этом не задумывался! 

Он ушел. Мэрилин начала понимать, что хорошего могло быть от утраты Майкла. Возможно, другие люди задумаются, насколько дороги дети, как это сделал Бенджамин. 

Когда все желающие увидеть Майкла в последний раз сделали это, папа с мамой позвали девочек в комнату.  

— Девочки, — сказал хрипло папа, — пришло время попрощаться с телом Майкла. Вы можете прикоснуться к нему, если хотите. 

Мэрилин посмотрела на своего маленького братика. Раньше она одна заходила к нему и потрогала его холодную маленькую щечку и положила свой палец на его крошечный кулачок. Конечно, он в ответ не сжал его. Это разбило ей сердце. Она больше не хотела этого делать. Она наклонилась и провела пальцами по мягкому пушку его рыжеватых волосиков. Это было единственное, от чего не веяло смертью.  

Остальные девочки молча отрицательно покачали головами. Мама взяла одеяльце и нежно разровняла его по нему, пока не осталось только его милое личико. А затем дрожащими пальцами накрыла и личико тоже.  

— Прощай, Майкл, — тихо сказал папа и накрыл гробик крышкой.  

Вставив шурупы в заранее просверленные отверстия, он начал отверткой плотно прикручивать крышку. Мэрилин казалось, что это длится невероятно долго. Наконец он взял гроб, вынес его в столовую и поставил на стол, придвинутый к стене. 

Стулья выставили рядами в гостиной и столовой. Все родственники сидели. Семья Мэрилин села на подготовленные им места.  

За служение отвечал брат Дон. После 22 Псалма он прочитал написанный мамой некролог. Затем он открыл Библию на 2 Цар. 12:23 и кратко пересказал историю о том, как Давид скорбел после смерти своего новорожденного сына. Брат Дон акцентировал внимание на словах Давида: «…Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне». 

Он мягко обратился к каждому из них: 

— Алекс, — сказал он папе, — хотя у тебя не будет возможности радоваться тому, что у тебя есть сын, идущий по твоим стопам, живи достойно ради своей жены и дочерей. Будь для них хорошим примером, помогающим справляться со скорбью, каким ты был примером и в радости.  

Он повернулся к маме: 

— Мэри Энн, — мягко сказал он, — скорбь матери глубока и не скоро утихнет, но доверься Спасителю. Он все знает и понимает. Он пошлет тебе утешение и силы идти дальше.  

На его глазах блестели слезы, когда он посмотрел на четверых сестер: 

— Девочки, — сказал он, — вы разочарованы, и вам больно. Смерть трудно понять. Но примите сейчас решение жить для Иисуса, и однажды вы сможете встретиться со своим братиком на небесах. 

Его слова глубоко коснулись их сердец. Они заплакали от боли, горя и смирения. Мэрилин поняла, что никогда не забудет его добрых слов. Мама подала девочкам салфетки, видя их потребности даже в своем собственном горе. 

Папа знал, насколько их семье будет тяжело петь, поэтому попросил попеть трех молодых сестер из церкви. Они стояли незаметно для всех в коридоре и пели «Мои пути выше твоих» и «Бог держит меня за руку». Гармоничное пение и утешительные слова ободрили Мэрилин. 

Папа поднялся: 

— Спасибо, что вы пришли и разделили с нами нашу скорбь, — просто сказал он. 

После того, как брат Дон в заключение помолился, все по одному тихо вышли и направились на кладбище.  

Мэрилин с семьей ехали в микроавтобусе дяди Нейтана. Маленький гробик стоял между двумя передними сидениями. По дороге папа привязал плетеные шнуры к двум болтам с кольцами, вкрученными в гроб. С их помощью его будут опускать в яму. 

Когда они приехали, директор кладбища повел их в уголок, где были похоронены все младенцы. Гроб поставили на две узкие доски, положенные поперек открытой могилы. После краткой молитвы и подходящего стихотворения перед погребением брат Дон произнес: «Итак, поскольку угодно было всемогущему Богу, по Своему мудрому провидéнию, взять из мира душу Майкла Хэммонда, то мы предаем тело земле: земля в землю, прах в прах, а душа — Богу, давшему ее. Ожидаем воскресения мертвых и будущей жизни через Господа нашего Иисуса Христа». 

У Мэрилин сжало в груди. Весенний воздух был свежим, но она с трудом дышала. С одной стороны, она была рада, что у нее была семья, с которой она могла провести благоговейные похороны, исполненные глубоким смыслом. С другой стороны, ее душа безмолвно кричала, что это ужасно класть их драгоценного малыша в эту маленькую темную яму и засыпать его землей. 

Но доски убрали, и дядя Тим с дядей Джеймсом опустили гробик вниз. Папа набрал лопатой землю, аккуратно высыпал ее в яму и передал лопату дяде Нейтану. Отступив назад, папа обнял маму за плечи. Другие братья и мальчики по очереди брали лопату и бросали землю, пока могила была полностью засыпана. 

Мэрилин посмотрела на директора кладбища. На его лице было выражение почтительного восхищения. Она подумала, что он никогда раньше не видел такого служения. Но и Мэрилин никогда такого не видела. Она ни разу не была на похоронах младенцев. Похороны дедушки Хэммонда были более формальными. 

Мэрилин с сестрами медленно шли между надгробиями, внимательно читая их. Большинство камней были разных оттенков розового, голубого или белого с гравюрами ангелочков, цветов и ягнят. Большинство дат на них свидетельствовали о том, что похороненным там деткам было не больше пяти лет. На каждом надгробии была написана трогательная история. Они выходили с кладбища самыми последними. 

— Кладбище для младенцев — это очень грустное место, — мягко сказала Твайла. — Подумайте обо всех страдающих мамах. 

Мэрилин подумала о матерях и отцах, братьях и сестрах, бабушках и дедушках, которые наверняка оплакивали смерти этих детей. Ей хотелось понять, уйдет ли когда-нибудь эта боль. 

— Ну, по крайней мере, все эти дети пошли на небеса, — уверенно сказала Сюзанна. — В другой части кладбища наверняка есть настоящие грешники. 

Мэрилин вздохнула. Сюзанна была такой прямолинейной. 

Когда они вышли с кладбища, Мэрилин оглянулась. Единственное, что она увидела, — это темный холмик земли на фоне зеленой весенней травы. Телу Майкла суждено вновь стать землей, из которой взят, а его душа вернулась к Богу. 

Из книги «In Memory of Michael» 
Напечатано с разрешения издательства 
«Christian Light Publications, Inc.» 
Перевод Валерии Шпаченко